Гончаров И. А. <Упрек. Объяснение. Прощание> // Гончаров И. А. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. СПб.: «Наука», 1997. Т. 1. С. 532—533.
Упрек
Вы едете! Неужели это правда? Какая скука! какая тоска! А кругом всё весело; всё зеленеет, всё распускается; природа радуется черт знает чему, когда Вы едете. Ваш отъезд мне всё казался каким-то отдаленным, почти невозможным событием — я дремал в счастливом сомнении — и что же? Вы действительно, жестоко, бессовестно едете, покидая преданный Вам мир и отъезжая в другой, неведомый, окружась толпою милых спутников... Эгоизм, жестокосердие!
И что всего ужасней, Вы наложили на оставленных Вами сирот страшную обязанность — сказать, даже написать Вам прости ! а сами уклонились от нее, потому что тяжко, грустно сказать это слово тем, кого любишь. Как бьется и трепещет сердце, когда готовится выдать это слово, как оно обливается кровью, с каким мучительным напряжением сбрасывает с себя это бремя, как бледнеют уста, произнося его! Ведь Вы понимаете, что этого слова нельзя сказать или написать: его надо, с позволенья сказать, родить ... так тяжело носить в голове думу о разлуке, с такою болью разрешается ею сердце: иногда даже роды бывают смертельны. Вы понимаете тяжесть этого, как я понимаю тяжесть родов, хотя не родил никогда, — понимаете — и все-таки требуете: верх жестокосердия и эгоизма!!!
Объяснение
«Тем, кого любишь...» — сказано выше... После осьмилетнего знакомства в первый раз мне пришел в голову вопрос: как я Вас люблю? Страстною, глубокою любовью? Нет! Я никогда не покушался вознестись до высот, мне недоступных. Сыновнею? Вам слишком далеко идти до лет моей матери: я слишком далеко ушел от лет Вашего сына. Братскою? Это сухо. Дружескою? Дружбы между мужчиной и женщиной существовать не может. Как же я Вас люблю? Ей-богу, не знаю. Любовь в мою душу незаметно вкралась, постепенно упрочилась: начало ее теряется в бесчисленных Ваших достоинствах, в беспредельной моей признательности к Вам. Когда-нибудь на досуге разберу, как я Вас люблю; а теперь ни Вам, ни
532
мне не до того: Ваш отъезд поглощает всё Ваше время; Ваш отъезд поглощает все мои мысли, только язык вслед за сердцем твердит: люблю, люблю, люблю!
Прощание
А Вы меня? Нет! страшно допытываться: ну, как... того...? И мне ли толкаться в Ваше сердце? Оно так занято, так полно. Оно, как светлый храм, сияет негаснущим огнем: там совершается вечное служение на алтаре любви и дружбы. Жрецы избраны, поклонников тьма с богатыми приношениями. Они предупредили меня, пришельца с бедной лептой. Толпа непроходимая и невыходимая: кто раз попал — не выходит! Из толпы слышится грозное: куда лезешь ! Страшно!
Нет! говоря Вам прости , требую не любви и дружбы, а только немного памяти и привычки . Прощайте, но возвратитесь, возвратитесь скорее — и дайте мне занять в Вашем внимании такое место, какое занимает старая, давно прочтенная, ветхая книга, которая, может быть, немного наскучила, но за которую принимаются каждый вечер, по привычке , на сон грядущий, и, зевая, прочитывают несколько давно известных строк.
533